Температура на улице была всего шестьдесят с чем-то градусов по Фаренгейту (градусов 15-18 по Цельсию), но биометрика и термодинамика младенцев и машин сочетаются плохо, даже безжалостно. Внутренний термостат у малышей никакой, а тепло в закрытой, оставленной на солнце машине аккумулируется быстро. В тот день её машина разогрелась внутри до 110 градусов (43°С).
***
Официально это называется "смерть от гипертермии". Перегрев. Когда это случается с маленькими детьми, детали чаще всего очень похожи: во всех отношениях любящий и внимательный родитель в один прекрасный день оказывается занят, или чем-то отвлечён, или расстроен, или запутан какими-то изменениями в расписании, и просто... забывает ребёнка в машине. Это случается в Соединённых Штатах примерно 15-25 раз в год, где-то между поздней весной и ранней осенью. Сезон на носу.
Ещё пару десятилетий назад это происходило довольно редко. Но в начале 90-х эксперты по автобезопасности объявили, что подушки безопасности могут убить детей и предложили переставить детские кресла на заднее сиденье. Потом, ради ещё большей безопасности самых маленьких пассажиров, родителям начали рекомендовать поворачивать детские сиденья лицом назад. Мало кто мог тогда предположить страшные последствия уменьшения «видимости» ребёнка для родителей. Ну кто способен забыть собственного ребёнка в машине?
Как выяснилось, богатые люди могут. И бедные. И средний класс. Родители всех возрастов и национальностей. Матери забывают детей также часто, как и отцы. Это случается с хронически рассеянными людьми и с фанатически организованными, с выпускниками университетов и с едва грамотными. За последние десять лет это случилось с зубным врачом, с почтальоном, с социальным работником, с полицейским, с бухгалтером, с солдатом, с помощником адвоката, с электриком, с протестантским священником и со студентом ешивы. Это случилось с медсестрой, со строителем, с заместителем директора школы, с психологом, с профессором колледжа и с изготовителем пиццы. Да, и с педиатром. И с инженером-ракетостроителем.
В прошлом году это произошло три раза за один день.
Факты слегка разнятся, но один страшный момент присутствует всегда — момент, когда родитель осознаёт, что он сделал, причём иногда после телефонного звонка от няни или супруга (супруги). За этим следует панический рывок к машине. Там их ожидает худшее — худшее в мире.
У каждого случая свой жуткий «росчерк». Один отец запарковал машину рядом с карнавалом. Когда он обнаружил тело своего сына, рядом весело заливались гармошки. Другой отец захотел покончить со своими мучениями и попытался вырвать у полицейского пистолет. Несколько человек — включая Мэри Паркс — приехали в детский садик, чтобы забрать ребёнка, которого они якобы привезли туда утром, так и не заметив труп на заднем сиденье.
В Теннесси одному бизнесмену придётся жить вот с чем: три раза в его машине сработал аларм-детектор. Ребёнок так бился, что машина начинала гудеть. И три раза папа выглядывал в окно, смотрел на раскалённую как бройлер парковку, не видел никого рядом с машиной и выключал сигнал пультом через стекло. После чего спокойно продолжал работу.
***
«...нижняя часть тела была красной или красно-сиреневой...»
Когда обвинитель зачитывал самые страшные, невыносимые показания — свидетельство патологоанатома – женщины на заднем ряду прижимались друг к другу.
«...зелёные пятна в области живота... поражение внутренних органов... оползающая кожа... внутрення температура достигает 108 градусов Фаренгейта к моменту смерти...»
***
А какой случай был самым чудовищным?
«Я бы не хотела...» — говорит она.
Она смотрит в сторону. Не выдерживает взгляда, говоря об этом.
«Девочка вырвала себе все волосы перед смертью.»
***
Хорошо, значит это не непреднамеренное убийство. А что же это? Несчастный случай?
«Нет, несчастный случай — неудачный термин.»
Автор статьи интервьюирует Марка Варшауэра, хорошо известного во всём мире специалиста по технологии изучении языков, профессора Калифорнийского Университета.
«Словосочетание 'несчастный случай' наводит на мысль, что случившееся можно было предотвратить,» — говорит Варшауэр, — «а слово 'происшествие' превращает происходящее в какую-то мелочь, случайность. Но ведь это не мелочь.»
Варшауэр получил грант Фулбрайта и много путешествовал по миру – раздавал бедным детям третьего мира лэптопы, проводил семинары по повышению детской грамотности с помощью компьютеров. Он работает с детьми всю жизнь. Летом 2003-го года он вернулся в свой офис после ланча и увидел толпу вокруг какой-то машины на парковке. Полицейские взламывали заднее стекло. Только подойдя поближе, Варшауэр осознал, что машина принадлежала ему. В то утро он забыл забросить своего 10-месячного сына, Майка, в ясли. Майк был мёртв.
***
В тот день она не спала почти всё ночь. Сначала следила за детьми подруги, которой надо было срочно отвезти собаку к ветеринару, а потом несколько часов хныкал простуженный Брайс. Поплакав вдосталь, малыш устал и утром заснул в машине, что было ему совсем несвойственно. К тому же Лин в тот день планировала отвезти его детское сиденье на местную пожарную станцию, где креслицо должны были профессионально — и бесплатно — установить. Поэтому Брайс сидел не в обычном сиденьи, а во временном, запасном, находящемся не за пассажирским креслом, а за водительским. Его совершенно не было видно в зеркале. Свою вторую машину Балфуры отдолжили на пару дней родственнику, и Лин пришлось везти мужа на работу, так что сумка с подгузниками тоже оказалась сзади, а не рядом с ней на пассажирском кресле, где она наверняка бы её заметила. Телефон в то утро звонил непереставая – сначала Лин успокаивала молодого родственника, у которого возникли финансовые проблемы, а потом обсуждала с боссом кризис на работе. Всю дорогу она провела, вися на телефоне и решая проблемы других людей. За пару дней до этого няня Брайса купила новый телефон и не успела занести в память рабочий номер Лин, поэтому когда няня позвонила на мобильник, чтобы узнать, почему Балфур не завезла ей сына, телефон прозвенел в сумке мамы, и звонок Лин не услышала.
Где-то к вечеру она проверила сообщения на мобильнике и увидела, что пропустила утренний звонок от няни. Она перезвонила. Балфур дружила со своей няней, и они часто болтали о том, о сём. Лин оставила ей сообщение с просьбой перезвонить.
Няня перезвонила в тот момент, когда Балфур уже направлялась к парковке. Она стояла ровно там, где стоит сейчас, на просторном, выложенном камнями дворе школы. Так уж получилось, что прямо на ту точку направлено дуло огромной, времён гражданской войны, пушки. От этой горькой иронии становится не по себе.
Няня спросила Лин, где её сын. Балфур удивилась: «Ты о чём? Он же у тебя.»
Оттуда до конца двора 60 футов, потом 11 ступенек вниз, пару шагов до другой лестницы, ещё 12 ступенек, потом бордюр и 30-футовый рывок к машине. Балфур преодолела этот маршрут меньше, чем за полминуты. И поняла, что опоздала...
***
Старший присяжный, Джеймс Шлофауэр, инспектор при правительстве графства, не винит прокурора. Случай Балфур был довольно сложным, считает он, и факты нужно было предоставить в суд. Но предоставленные факты, говорит он, сделали приговор неоспоримым. То был «проклятый несчастный случай», по мнению Шлофауэра, «и такое может случиться со всяким.»
Со всяким?
Шлофауэр задумывается.
«Ну, это случилось со мной.»
Ошибка не превратилась в катастрофу, но ситуация была похожей. Забеганные и замученные стрессом Шлофауэры перепутали свои расписания и обязанности, и ни один из них не забрал дочку из ясель вечером.
«Мы приехали домой, посмотрели друг на друга и ... типа... а где Лиля? Я думал, ты её забрал! А я думал, ты её забрала!»
А если бы это произошло не в конце дня, а в начале?
«Я же говорю, со всяким,» — говорит Шлофауэр.
***
«Я молю русских людей о прощении,» — сказал он. «В нашей стране много хороших людей, которые заслужили иметь детей, а в России много детей, которым нужны родители. Пожалуйста, не наказывайте никого за мою ошибку.»
Харрисон – католик. Через несколько недель после смерти Чейза он вернулся в местную церковь, где священник и прихожане по большей части оставили его горевать в одиночестве. Но после очередной службы священник подошёл к нему, обнял и прошептал на ухо: «Если вам что-то нужно, я здесь.»
Церковь Майлза названа в честь Святого Франциска Сальского и находится в Пёрселлвилле, штат Вирджиния. Священника звали Отец Майкл Келли. В ночь на Новый Год, когда Отец Майкл остановился на незащищённой от ветра улице после сильного дождя, чтобы подвинуть упавшее на дорогу дерево, он был убит другим падающим деревом.
***
Это выдержки из перевода статьи Fatal Distraction, найденного на просторах ЖЖ. Не знаю, насколько часто такое случается в нашей стране. Уверен, если погуглить по новостям, можно найти не один случай. Но масштабы катастрофы в США поражают^
Почитайте всю статью, возможно, это кому-то поможет самому не совершить такую ошибку. Давать какие-то советы, наверное, бесполезно, но всё же: если вы выпадаете из рутинной последовательности, предусмотрите что-то, что вернет ваше внимание к важным вещам — в ситуации с ребенком на заднем сиденье это может быть, например, телефон или пропуск на работу, положенный там же, на заднем сиденье. Какая-нибудь вещь, отсутствие которой вы сразу заметите. Не стесняйтесь позвонить супругу и проверить, всё ли в порядке.
Весь перевод в семи частях — по ссылкам:
1.
azbukivedi.livejournal.com/199190.html2.
azbukivedi.livejournal.com/199548.html3.
azbukivedi.livejournal.com/199834.html4.
azbukivedi.livejournal.com/199997.html5.
azbukivedi.livejournal.com/200249.html6.
azbukivedi.livejournal.com/200491.htmlОригинальная публикация на английском:
www.washingtonpost.com/lifestyle/magazine/fatal-distraction-forgetting-a-child-in-thebackseat-of-a-car-is-a-horrifying-mistake-is-it-a-crime/2014/06/16/8ae0fe3a-f580-11e3-a3a5-42be35962a52_story.html
